Баранья какашка из конопли

Отдалились беседы желтеют саженцы конопли моему

Кто-то им лезвия подсунул, они из лезвия кипятильник скрутили. Чай передают, я знаю, Иван Димч! Вот глаза-то, как у судаков, на выкате, Иван Димч. Снова озорство! Там нездоровой Сакирко, вы понимаете, «Демидролом» его зовут, обкакался, обкакался, Иван Дмитрич, санитары нюх и утратили.

А один нездоровой, Елкин фамилия, кипятильник раскурочил, лезвие вытащил — в туалет пошел, там все вены для себя исполосовал. Он их разрезает, а они не режутся. Так он руку начал лезвием пилить! Кровищи — страсть! Все стенки оплескал, а ведь не так давно в салатовый цвет красили… Ольга Синицына строчила без передышки. Но тревожило другое. Он чуял… чуял картошку. Но не от Оли. Оля сейчас пахла азиатским урюком. Доктор кинулся к окну, смахнул занавеску с авангардными рыбками и кулаком выбил не так давно крашенную, приставшую к раме форточку: Фууу!

Свежайший воздух перебил картофельную вонь. Сейчас можно и вникнуть. Он кивнул на ее голову. Сейчас от нее пахло мятным леденцом. Оля сморщила нос: — Ничего-то вы, Иван Дмитриевич, не понимаете. Это я у вас одна таковая, простая, одна дура. Да ко мне и не прикоснись, могу пощечину залепить.

А остальные… Понимаете, вон, санитарка Волкова в подсобку нездоровых таскает. И Елкина того же таскала, он из-за этого и бритвой того… И кого мне бояться, Элеоноры данной нам Васильны, прости господи?! Да на таковых клейма негде ставить! Она, точно знаю, с шофером Главенствующего что выделывала — я не могу для вас о этом поведать. И покосился на форточку. Картофельный воздух весь вышел.

Ольга Синицына оказалась таковой же, как и супруга, падкой на дешевенькие эффекты. И сплетницей к тому же. Из коридора летел глас Элеоноры: — Кто лицезрел Синицыну? Синицыну — ко мне! Фиолетовый шар на плечах у Оленьки Синицыной побелел. Она крутнула бритой головой, очевидно ища места, куда бы спрятаться. Так отыскивают защиты малыши. Иван Дмитриевич, еще минутку назад подумавший о Оле как о сплетнице и пошлячке, погладил ее по голове. И просто придавил к для себя. И вспомнилось. Вспомнилось, как в детстве курочили гнезда, вынимая из их птенцов.

И эти птенцы были такие же мягенькие, гладкие, как теплая головка Оли. Но тогда нужно было шарахнуть птенца о дерево, чтоб всмятку. Самые беспощадные люди — детки. Нужно было остальным показать, что ты не нюня, не слюнтяй. Голубев размазал 1-го лишь птенчика. Тогда ночкой он в один момент пробудился и заплакал.

Голубев сделал открытие. Он — полная, несусветная дрянь. Иван Дмитриевич еще раз осторожно, как как будто это было что-то очень хрупкое, погладил бритый Олин затылок. Здесь резко распахнулась дверь. В просвете нарисовалась Элеонора Васильевна. Она хлопала длинноватыми крашеными ресничками. Толкнула воздух рукою, помахала ей: — Извините, Иван Дмитриевич, я Синицыну ищу… Вы про это… про шахматы-то не забыли?

Голубев молчал. И Элеонора нарочито тихо удалилась, оставив дверь открытой. За ней следом исчез затылок Оли Синицыной, которую высылали в больничную аптеку за пластырями для больного Ёлкина. Бинты в этом, «опасном», отделении не разрешались. Он сел за стол и стал писать на желтоватых, разграфленных листах «Историю болезни». И как во всяких историях, в его писанине было больше вымысла, чем правды. Он подгонял слова собственных «ребятушек» к лекциям доктора Аношенкова, к мед справочнику по психиатрии, к указаниям доктора и депутата Александра Николаевича Носенко.

Ведь когда симптомы и указания на эти симптомы подгонишь к чужим научным заключениям, то верно прорисовывается картина заболевания. Диагноз — на ладошки. Психиатрия — наука творческая. Здесь нюх нужен. Заболевание каждого пациента можно положить на лекала из того же Аношенкова либо Носенко. А там уже есть схемы. Какие препараты, сколько дней, инъекции, как впрыскивать, капельницы, электрошок, психоустановка.

Ивану Дмитриевичу нравилось составлять картину заболевания из мелочей, это кое-чем походило на детское панно — мозаику. Как эти узлы называются? Да, да, пазлы!.. Из их мы составим панно «Волк и семеро козлят». Тоже мне Ван Гог. Гог Ван. Как мандрагора, — отвлекаясь от листов, произнес вслух доктор. Вспомнил-таки о ритуале. Он снова было полез за картинкой в шкаф.

Но здесь в коридоре заведения зашумели. Наверняка, ведут на «телевизор». Шахматный турнир будет лишь вечерком. Голубев подошел к окну. Во дворе четыре расконвоированных зеков-такелажников таскали в громоздкой телеге мятые, забрызганные то ли известью, то ли сметаной бидоны. 1-го, с мультяшной кличкой Дядя Федор, он знал. Дядя Федор пырнул ножиком незнакомца в краснодарском магазине за то, что тот случаем, в массе, толкнул его.

Но развить далее свою мысль не захотел. С чем? Не его дело — слух доходит, в двенадцатом все еще ставят опыты. В дверь вкрадчиво постучали. Так делал в их отделении лишь один человек — доктор Арбузов. Он стучал, но, не дожидаясь ответа, здесь же распахивал дверь.

Петру Арефьевичу своя фамилия подходила наполовину. Он обожал пестрое, зеленоватое. Но лучше бы он был Огурцовым. Поэтому что зелень эта была в колючках. В таковых тихих, неприметных иголочках. И весь вид его был горек, как у огурца, сызмала не видевшего воды. Голубев вздернул плечи. Не понимаю, дескать, о чем речь. Из воротника халатика у старенького доктора выбивался зеленоватый ворот застиранной рубашки. Про чепэ в моей палате?.. Они что хотят? Поголовная шиза! Массовый суицид! Мы сами виноваты, в первую очередь мы, взрослые дядьки.

Арбузов вывалил рифленый, огуречной формы язык и пробубнил, смотря на занавеску с рыбками: Бэ — бэ — бэ, бэ — бэ — бэ. Естественно, он тоже был с тараканами в голове, этот Петр Арефьевич. Они там, в Чечне, и выучились чифирить! А чего же же там больше делать — пулю ждать? И пьют позже запойно, и эфедрин [8] «винтом» заводят.

У их нет ничего святого, дорогой Иван Дмитриевич. Вот они сюда и ныряют с фобиями да с маниями своими, а мы здесь их кияночками и подправляем. Далее расшатываем. Вот я возьму назло власти нашей и сдохну. Так это называется? Вы уж поживите, Петр Арефьевич. Арбузов съежился: — Зачем? В этом моя функция? Чем я лучше тюремного охранника! Я сначала рыдал, когда лицезрел. Мама приходит с узелком, напечет, напарит, сует в рот отпрыску.

А у него лишь этот рефлекс и остался: есть. Она ему про папку да про сестренку. Выйдешь — в военное училище поступишь. Он чавкает да на матушку свою пустыми буркалами глядит. Пустыми, там ведь погибель написана. Погибель души! Война кругом. Тела разрывают, это еще половина беды. А с ними еще и души калечат… Вон потопали, слышишь, Дмитрич, на телепередачу! Уже скоты! Как жить?.. Как далее жить? Арбузов выдал это бесцветным голосом, не вкладывая в слово «скоты» пренебрежительный смысл.

Иван Дмитриевич знал его печаль. Он знал, что на данный момент около полусотни нездоровых, «ребятушек», будут ходить кругами, огибая лавки и столы, заложив за спины руки. Он тоже заходит в систему исцеления, как одежда не по размеру. Корректор поведения. Французы уже прислали к ним и таковой продукт. Нет там ничего? А то замутилось на душе что-то. Он кивком показал на шкаф. В шкафу стояла литровая бутылка «Вермута».

Он прислушивался к стукам за дверью. Вошло в моду в один момент распахивать двери. Любимое винцо Ван Гога! Ухо, говорит, для себя откусил. Ты ведь у нас художеством увлекаешься, вот и побеседовал бы с моим Елкиным про этого… Гога?! Я хоть их скотами и числю, а жалею. Дети… Поговоришь? Иван Дмитриевич кивнул. И налил еще полынного зелья. От выпитого вина Арбузов стал молчалив, а скоро встал со лавки пациента: — Так я пришлю? Елкин — худощавый парень с печальными очами.

Голые руки были в кружочках пластыря, и создавалось такое воспоминание, что и под рубашкой, под бриджами залеплено. Дима Елкин нередко заморгал, такое бывает, когда собираются зарыдать. Но не зарыдал, а заговорил: — Доктор, вот вы обычный человек, скажите: для чего я здесь? Я ведь студент. Мне Декарта учить нужно, Розанова Василь Васильевича [10] , а я — тут.

В дурдоме! Как какашка в проруби болтаюсь. Лучше укол какой-либо всадите. Я записку напишу, дескать, сам этого желал. Выпустите, а?! Средств дам. Бабки стали за их мазню платить. И сами эти плательщики-то свихиваются равномерно. Искусство, как вас… до добра не доведет.

Мопассан как погиб? В желтоватом домике. А наш поэт Батюшков? А Гаршин?.. В лестничный просвет кинулся. Гений Кеша Смоктуновский, царевич Датский, Деточкин, молвят, два раза в год для профилактики в психушку помещался. Помешался — помещался. Скотин нужно пасти, а не книги читать. А все мы друг от друга прячемся. В андерграунде все. Думаете, я — Елкин? Никакой я не Елкин. Я тот самый Ван Гог и есть. И вы тоже — Ван Гог. У вас даже имя на то показывает: Иван Голубев. Сокращенно — Ван Гог.

Иван Дмитриевич заглянул в глаза Елкину: — Блефуешь? От армии косишь?! Все равно хитрит: — А чем же ты ранее занимался? Я сухарем был, догматикам, а рудокопам нужно в лицах демонстрировать, лечить, предавать, Петром притворяться, Иудой. Короче, Евангелие в картинах. Их бы разогреть! Проедьте, пожалуйста. Картиночка, достойная великого художника. Напишите картину, раз вы живописец, — «Ездоки картофеля». Ранее в трамваях читали, одухотворенные лица, глаза с зеленцой, на лицах — наив.

Цветаева, Вернадский — на коленях. Ноосфера, Гумилев, Бродский. На данный момент — угнетение, непристойность, круглое безобразие. Тупая картошка, выродки. Век скоростей. Дима Елкин естественно же не Ван Гог, но и не нездоровой. Каша в голове. Студент покраснел: — Так для себя, я ей на данный момент про импрессионистов рассказываю. Она тихая, улыбается.

А мне лишь этого и нужно. Я рассказываю, она не осознает. Что еще нужно человеку?.. Я могу идти? Мне с вами приятно беседовать. Доктор желал добавить — «молодой человек», но воздержался. Не тянул студент Елкин на «молодого человека». Страшнее всего обитаемый полуостров. Вот тут. Основная судья — Элеонора Лазарева. Ее ассистент — доктор Голубев. Еще один арбитр — Арбузов Петр Арефьевич в зеленоватом с пупырышками галстуке.

Пришли практически все, человек 50 с 2-ух сторон. Сосредоточенные, сопят. Доски из картона, безопасные. Фигуры тоже легкие, из полой пластмассы. У того тот же вопросец в очах. Андрей Петрович Шмалько причесался, как российский купец, с масляным пробором. Где он лишь репейного масла нашел? Дима Мелентьев со злыми огоньками в очах.

А шишкастый Петя Малышев — его не усвоишь. Остальные шахматисты попроще. Но почему-либо все с блокнотиками. Наверняка, Арбузов повелел им записывать партии. Одна Элеонора размеренна. Флегмантично промокает свои щеки тампоном из серебряной пудреницы. Элеонора и колокольчик выхватила. Таковой колоколец ранее на уроки созывал. Быстрее всего она взяла его там же, где нездоровой инженер Шмалько репейное масло. На больничном чердаке. Скучновато все вышло.

Оказалось, что Шмалько вообщем запамятовал ходы. Запамятовал, кто как прогуливается. Как ферзь, как ладья. Он посиживал над доской, посиживал, раскачивался-раскачивался, а позже по его щекам поползли слезы. Его сходу увели санитары, увидав, что он начал выстукивать пяткой о пол. От греха увели. Посадили другого, Воробьева Егора. Тот умел передвигать фигуры. Злой Дима Мелентьев долго смотрел на собственного конкурента — тихого электрика Сенина. И электрик Сенин сходу же сдался, смеясь и дергая сам себя за указательные пальцы, как будто снимал с их невидимые декорации.

Но победителем, как и предполагалось, стал лобастый, в шишках, Петя Малышев. Он то и дело чесал свои неопределенного цвета патлы. И из волос собственных каждый раз вытаскивал безошибочный, четкий ход. Никаких драк, обид и проч.

Каждый участник, даже побежденный, получил по шоколадке «Басни Крылова», а Петя Малышев свои «перуанские чуньо», то есть чипсы. От их ежели и пахло чем, то туалетной водой. Во время игры мозг доктора Голубева развалился на две половинки. Одной половиной он смотрел за игрой, за Элеонорой, за кросоткой Олечкой, пребывавшей в яйцеобразном состоянии, за шелестом от фольги и твердого, здесь же съеденного шоколада, иной же половиной сероватого вещества головы Иван Дмитриевич вспоминал все то, что было соединено с треклятой картошкой.

До этого всего весенняя высадка картофеля. Осклизлые, разрезанные для экономии, проросшие картофелины нужно было точно уложить в лунку, которые выкапывал отец. За этот точностью следила баба Люся, которая давала внуку затрещины. Больше для острастки.

Эта баба Люся обожала собственного «мнучка» больше всего на свете, но уж таковой у нее был бзик: кого люблю, того и бью. Била она не больно, просто было грустно. Зато когда отдыхали, та же баба Люся сулила: «Осенью в картошке вырастит бздника, так 1-ый кустик для тебя, Ванюшка! Вызнал через несколько месяцев, когда картоху стали выкапывать. Он снова получал подзатыльники, ежели баба Люся находила на поле перерезанную, оставленную на вороний клёв картошину.

Но маленькие, сладко неприятные ягоды Ванечка Голубев попробовал. Бздника — полностью подходящее заглавие, хотя позже Голубев вызнал, что растение именуется пасленом. С тех пор картошка и все сопутствующее ей — бздника, жук колорадский, осот, амброзия — стали ему ненавистными. И он быстрее всего из-за этого закончил мед и переехал в город, чтоб пореже встречаться со «вторым хлебом». Крайней каплей в его ненависти к национальному кушанью было то, что на военных сборах ночкой студентов-медиков подняли по тревоге: разгружать, носить в погреб мешки с картошкой.

Голубев тогда был голодным и слабеньким. И не мог долго носить эти гнусные чувалы. Когда его, присевшего на мешок, за шиворот поднял сержант, пахнущий перегаром, Иван плюнул ему в лицо. Сам не мог позже разъяснить. Сержант же в ответ двинул кулаком в бровь. Кровь долго останавливал тот же перепугавшийся сержант: «Земель, ты лишь языком не трепи, а, земель? Я тебя, земель, сгущенным молоком отоварю».

Иван Голубев никому не произнес про это. Да и обозлился тогда, как не удивительно, не на опьяненного сержанта Стеценко, а на бессмысленную, бездушную картошку. Две половинки мозга доктора Голубева соединил Елкин. Он подал медику Голубеву сложенный в четыре раза листок, сказав: «Почитайте на досуге! Вы увидели, Иван Дмитрич, сияние у их в глазах? Голубев пожал плечами. Голубев еще раз дернул плечами. Он снова злился. Давненько с ним такового не было. Ему, господи спаси, захотелось укусить Элеонору в шейку.

Порвать в клочья. И практически чуял уже железистый запах ее гадючьей крови. Но здесь он смял себя, пролепетав что-то о дежурстве и вялости. Элеонора помиловала. И его собственные виски ломило, когда он практически ворвался в собственный кабинет. Пилюлю анальгина разжевал, не запивая, позже лишь налил воды и глотнул.

Иван Дмитриевич подумал: одно, одно и то же каждый день. Помыслил, что ведет совсем бессмысленную жизнь, что хлеще всякой холеры, чумы и горя эта Элеонора — сладкая, приторная бздника. А супруга его Наташа — просто куколка. Жива ли она? Быстрее нет, чем да. Что все в Наташе — кожа, руки, глаза — приелись, что она совсем неинтересна, противна, жеманна и жалка. И жизнь пропала. Боль в висках равномерно стихла. И Иван Дмитриевич вспомнил о записке, которую ему передал дошлый симулянт Елкин.

Он сунул руку в один кармашек халатика, в иной, поискал в штанах, в рубахе. Листок как ветром сдуло, как как будто его и не было вообщем. И занялся эпикризами. Необходимо было временно, пробно, выписать на волю 2-ух приторможенных параноиков. Писанина успокоила совсем. Он выдвинул ящик стола, достал оттуда пачку соленого миндаля, похрустел орешками. И здесь, собирая бумажки в стопку, наткнулся на листок. Наверняка, тот, что Елкин передал? Но листок этот был очевидно больничного происхождения, разграфленная «История болезни».

На бумаге знакомым почерком было крупно написано: «Шанкр». Я желаю, чтоб это письмо прочел ты один, чтоб никто — ни Тулуз, ни этот доктор с умильно хитрецкой рожицей сурка — не коснулся его даже краем глаза. Меня, родной мой, очень взволновало твое высказывание: «Мне еще поближе рыдающая путана, страдающая от шанкра, ежели мучения страждущей мадонны».

Естественно, это — бунт! И, до этого всего бунт против Господа нашего. Может быть, ты понимаешь Мадонну как красотку из голубеньких эмалей Леонардо [12]. Я же воспринимаю ее как мама Иисуса! Хотя сам Иисус простит до этого всего Магдалину, ее Шанкр.

Каждый из нас прогуливается с шанкром. Он невидим, но он есть, печать греха. У того же самого Тулуза шанкр — это его спесь и гордыня: я — граф, я богач, возьму для себя в супруги падшую даму. Естественно, все мы люди полынной водки, а не едоки картофеля. Адепты абсента. Конкретно потому и в головах — дым, вьющиеся деревья, борьба красноватого с зеленоватым.

Да ты это сам знаешь. Дело в том, что и в нашем веке это подтверждено: пример тому свежайший, америкосы напали на Афганистан, позже на Ирак. Красноватые америкосы на зеленоватых мусульман. А где скрывается Шанкр тот? Быстрее всего, под землей. Это — нефть. Пьют, пьют, пьют эту кровь земли и никак не напьются. Машинки требуют нефти, машинки издавна завладели разумными человеками.

И их блажь постоянно будет выполнена. За это слетают с плеч головы малышей, топят подводные лодки. Ты прав в одном — в первой, старенькой собственной картине, в «Едоках». Человек — зверек, и в этом собственном бездумном зверстве он симпатичен и не одинок. Милый мой Винсент! Лишь варвары российские способны еще кое-что осознавать и ощущать.

Не так давно, роясь в питерской библиотеке, я напал на сообщение о том, что на Бородинском поле выращен необычный сбор картофеля. Для справки сообщаю для тебя, что Бородинская битва проходила под Москвой. Безмерное количество убитых, под земной корой тут течет не нефть, а человеческая кровь. В иной газете, «Гатчинская правда», я прочел о картофельном праздничке в Суйде. Тут российские в первый раз сажали картофель, присланный из Голландии Петром Первым.

Сажали его предки государственного поэта Пушкина, Ганнибалы. В Суйде собираются поставить монумент картофелю. Винсент, ради всего святого, уничтожь это письмо. Вчера я был на спиритуалистическом сеансе. Вызывали дух Макиавелли [13]. Великий признался, что дух человека передается не через семя, его душа имеет свободное хождение. И сейчас вот типо пришло такое указание перевести эту душу — страшно поразмыслить — от тебя к русскому доктору-психиатру Ивану Дмитриевичу Голубеву, живущему в 20 первом веке.

Я, ты знаешь, мало понимаю язык этих лопарей. Фамилия Голубев произошла от слова «голубь», птица мира. В самом деле — веточка в клюве голубя, типо возвещающая о мире, — это Шанкр. Как досадно бы это не звучало, нет птицы наиболее злодейской. Ежели они схватятся на дуэли, то выдирают друг у друга все потроха.

Остаются только одни головы. И они в раже, в предсмертной конвульсии клюют, клюют, клюют. Вот, пожалуй, и все, дорогой Винсент. Бабушка Лю связала для тебя носки из верблюжьей шерсти. Я их посылаю совместно с тубами. Приобретают твое «Кафе».

Мне это картина хоть и нравится, но чрезвычайно уж бильярдный стол припоминает ходячий гроб посреди вселенского веселья. В Арле жить совершенно нельзя, там изо всех щелей прищуривается, ты сам знаешь кто. Имени его произнести не могу. Что такое? Уж не письмо ли это государя Елкина.

А может? Не может быть! Да это же его, доктора Голубева, собственные буковкы. Вот он «б» пишет как тростинку-былиночку и «ш» снизу подчеркивает, чтоб не перепутать с «т». Вы еще домой не слиняли? Что, глоток абсента? Я о другом. С каким диагнозом лежит ваш Елкин?

Но вы ведь понимаете, здесь все рядом прогуливается, как шерочка с машерочкой. У нас вся страна в этом синдроме. Да-ссс, милейший! Голубев вздохнул в трубку: — А не переведете ли вы Елкина ко мне в палату? Мне кажется, он незапятанной воды симулянт. Но увлекательный. Как постоянно, как постоянно во всем берете верх. Не по проводам будет сказано. Но ведь за нами тоже смотрят.

Вы про опыты слышали?.. Все, все, все, больше ничего не скажу! У меня Соня сейчас чанахи готовит. Остренькие да под водочку, не желаете, а? Голубев промолчал. Может, его раскусите. Субъект он профессиональный, образованный. Но вы в корень, в корень заглянули. Согля… Соня чанахи готовит, хмм… Послышался чмокающий, вроде поцелуя, звук. Голубев положил трубку.

Он знал, что его подслушивают. И никакое не «секьюрити», больничная разведка. Это делала быстрее всего супруга. Иван Дмитриевич посмотрел на потолок и прочел, задержав там взор, блиц-лекцию: «Миром правят чокнутые. Не веришь, Наталья Юрьевна? А кто на Хиросиму бомбу скинул, а? А кто «Квадрат» Малевича считает первым шедевром? А кто через демократию устанавливает тотальную диктатуру чиновничества? А кто в комету ракетами пуляет? Может, в ней эти-то бактерии шизофрении [16] и насыпаны.

Ливни, засуха, сели, вулканы — а мы в комету атомным зарядом. Духовный лепрозорий [17] , а не светлый мир! Согласись, Наташа? Духовный лепрозорий». Выдавив из себя этот поток слов еще одна странность — Голубев увидел, что этот монолог ему надиктовал внутренний глас , он подошел к окну. Там — пусто. Ни человечка. Ни воробушка. Асфальтовая Сахара. Но кто же подкинул ему письмо? Письмо-то написано на российском. И почерк точно его свой, личный. Ежели так, то долго изучали почерк, стиль.

Не осознать, бррр… И какое это письмо француза, ежели реалии в нем наши, нашего века? Абсурд незапятанной воды. Здесь что-то в голове колыхнулось: «Сам! Утренняя, плохо глаженная рубаха. Мозговые вши, черви. Он никак не мог признать то, что заражен. Точно ведь, по всем старенькым, верным книжкам. У него — амнезия, частичная утрата памяти. Бактерии жрали мозг. Со звуком «Ам! Ну что же, есть заболевания и похитрее. Это глобальное открытие почему-либо не разочаровало его.

Он с удивлением ощутил, что даже обрадовался данной нам легкой заболевания. Может быть, в нашем веке как раз и нужна-то эта самая амнезия. Анестезия души. Две сестрицы-близняшки: амнезия, анестезия. Он достал из шкафа простыню, одеяло и подушечку и лег на диванчик, в первый раз за этот вечер тихо улыбаясь. Пусть их жрут. Опосля жестокой злости, которая напала на него в заключение шахматного турнира, постоянно приходит умиротворение.

Издавна в душе не было такового тепла. Он поразмыслил о Оленьке Синицыной, о ее странном, бритом затылке. Это вызов либо вправду дань моде? Эххх, старина Фрейд! Неуж-то же ты во всем прав?.. Еще в утренних сумерках тихо скрипнула дверь, и в узенький просвет вскользнул худощавый силуэт. Мужчина оказался в шапочке с большим помпоном, какой носили ранее французские моряки.

Во рту у него торчала погашенная мощная трубка. Это был Дима Елкин. Я о для тебя как раз подумал! Ван Гог я. Все люди делятся на Едоков Картофеля и Ван Гогов. Они постоянно желают справедливости, ну, и с разума иногда спрыгивают. Сначала спрыскивают бздникой! Понимаете, Иван Дмитриевич, что это за фрукт?

Сначала бздники дают испытать, попсы. Все наше искусство — бздника: все эти мюзиклы, романчики в целлофане, песенки: «я твой тазик», «вот и залетела», чипсы-мыпсы. На этом отлично америкосы руку набили. У их ведь нет подлинного искусства, один Фолкнер, запойный бухарик, от которого тотчас в петлю влезешь. Ну вот, слушайте. У американцев искусство этикеток, реклама, слащавая бздника, телесериалы.

И вот на всем этом люд учат жить. Это ведь все равно, что вы нам каждое утро, в обед и ввечеру транквилизаторы суете в пакетиках, да еще и смотрите, чтоб проглотили. Некие морщатся, отворачиваются, ухи желают. Так им тогда уши выворачивают да ноздри дергают, как повстанцам. Как карбонариям. Длинный это был путь, чтоб всех в «Едоков» перевоплотить. Мытьем и катаньем.

В Россию картошку вообщем Казанова [19] завез. 1-ый любовник, европейский конь в буклях. Ввез из Италии. Сходу — во дворец к Екатерине Великой. Задумывался, на данный момент я Екатерине Алексеевне юбку задеру да картошечку и оставлю: «Попробуйте — красота, круто». Но Катька на то она и великая, лучше с натуральным конем переспит, чем с данной финтифлюшкой, выперла Джиакомо Казанову с картофельным ларём в Польшу.

Только позже оттуда к нам картошечка пришла. Бардзо дзенкуя, пся крев! Голубев попробовал возразить, дескать, не во всем Елкин прав, говоря о ненормальной нравственности королевы. Основное что? Екатерина Кубань к Рф присоединила. Казаков поставила.

Вы ведь сами о этом лишь что говорили и в газетах писали. Язык снова было нереально поднять, а рот открыть. И какой еще фрукт в картофельных посевах встречается, это для вас, Иван Дмитриевич, вопросец на засыпку. Считаю до трех: ван, ту, фри. Три пальца застыли перед докторским лицом. И он в конце концов овладел даром речи: — Мак!

5 с плюсом. Да что это он, нездоровой, молоко на губках, а меня экзаменует? А ведь это не Голубев — «в точку», а пациент. Он — снайпер. Вот и 3-ий сорт людей определили. Это те, кто уходит в угол… Эскейпизм!.. В угол, в аут. Опиаты, психоделики, ЛСД, экстази, каннабис. Их удел! В начале двадцатого века в Рф были наркомы, так?

И в конце века и в начале ммм… Миллениума! Все по алфавиту, на одну жердочку рассаживаются, как куры на насесте. В конце девятнадцатого «Едоки картофеля», сейчас? Все равно это тля, а не люди. Тут они, и их все больше, и больше, плодятся по геометрической прогрессии.

Елкин сделал умывальное движение рук, потряс кистями: — Я время от времени думаю, что тут лучше. В тюрьме, за замками, за сетками, — вольнее. Сказав речь, Дима Елкин заволновался, стал теребить расплющенный кончик собственной трубки. Из нее с искрами посыпался табак. Ловко ты все население земли на четыре класса разрезал.

Как бисквитный тортик. И долго думал? А мне и мыслить не нужно. Иван Дмитриевич знал, что это за голоса. 1-ый признак шизы. Ежели ребёнок не проявляет ожидаемых чувств, теряется и смысл обзывалок. Дразнилки посреди подростков И опосля 12 лет детки обзывают друг друга. Дразнилки бывают трёх видов: Издёвки смешные обзывалки на имена : «Лиза - царица стриптиза ». Поддёвки дразнилки, рассчитанные на простачков : -Скажи «клей»! Дразнилки, раскрывающие социально осуждаемые свойства характера: «Юля - капризуля».

Представленный стишок на картинке выше ведает о том, чем посреди друзей выделяется Олег. В подростковом возрасте больше распространён крайний вид дразнилок. Он способен вызвать серьёзные переживания у дразнимого, ежели тот не освоился с в наиболее ранешном возрасте. Из этого периода всем известны распространённые обзывалки в стихах, которые передаются из поколения в поколение представлены на картинке ниже. Смешные обзывалки у взрослых Внедрение дразнилок взрослыми - это игра, возвращение в счастливую детскую пору, демонстрация чувства юмора и умения рифмовать.

Во время детских ссор стихотворные строки были самыми убедительными аргументами. Побеждал не тот, кто был наиболее прав, а тот, кто знал больше рифмованных фраз. За словесной баталией забывалась причина размолвки, и детки вновь возобновляли прерванные занятия, проводя время совместно. Ссора разрасталась, ежели дразнилки носили оскорбительный нрав.

Взрослым неприемлимо применять обидные выражения в адресок наружности либо нрава человека, но самые смешные обзывалки - те, где находится узкий намёк на индивидуальности личности адресата. Конкретно потому в дружеских компаниях ценится умение вызвать хохот узнаваемыми дразнилками без вреда для присутствующих.

С чего же следует начать, чтоб овладеть умением придумывать обзывалки дразнилки, привязанные к именам друзей? Подбор рифмы 1-ый шаг - это умение подобрать увлекательную рифму. Для этого нужно разглядеть все варианты использования имени, которые дадут простор творчеству.

Чтоб вышли смешные обзывалки, нужно определиться, на какое неодобряемое качество личности либо поведение будет ориентирована рифмованная строка. Одним из самых распространённых недочетов является дебоширство. Как с различными именами можно подойти к одной и той же дилемме с неожиданных сторон? Валера пьёт без меры. Гена любит пьянки и измены. Вася обязательно будет квасить. Иван любит поглядеть в стакан. Антон пьёт шампанского вагон. Перед именованием можно применять расхожую фразу, тогда получится маленький стишок : «Нарекли тебя Матвей, наливай друзьям скорей», «Если ваше имя Толик - стопроцентный алкоголик ».

Домашние заготовки Ежели в дружеской компании предполагается соревнование, не обойтись без всепригодных рифмованных строк, куда можно подставить фактически хоть какое имя. К теме пьянства подойдёт последующий шаблон: Паша Сева, Игорь, Петя испить не дурак, пьёт ведёрками конья к. Можно сочинить заготовки к созвучным именам. К примеру, к следующим: Роман, Иван, Колян. Высмеять можно упрямство. Юноша с именованием Иван в жизни не овца - баран.

Для Миши, Гриши и Тишине смешные обзывалки про имена имеют множество вариантов: Но зато у друга Миши с головы съезжает крыша. Нередко вижу друга Гришу только на клоунских афишах. Хочешь в долг занять у Тишине, просьбу точно не расслышит. Ежели в компании есть сложившиеся пары, уместно любящие сердца соединить и в дразнилке: Ежели имя друга Саша, в спальне ждёт его Наташа.

Темы для обзывалок Ежели ко всем именам друзей будет подбираться единая тема, это будет смотреться оригинально: Что у Севы в штанине слева, то у Славы в штанине справа. Все рекорды побьёт наш Стас - он для дам в постели ас. Может, вообщем, догнать Сергей, ежели он, естественно, не гей.

Мне понравилось где можно купить конопли прощения

СУПЕР, овсяная каша с коноплей давайте будем

По ее словам, волокна конопли содействуют улучшению пищеварения у животных, а также их росту. Пенсионерка также показала полицейским место, где в конце августа прошедшего года собирала растение. Реклама Сейчас жительница Елань-Коленовского стала фигурантом уголовного дела — ей угрожает до 10 лет тюрьмы за незаконное хранение и переработку наркотических средств, докладывает пресс-служба ГУ МВД Рф по Воронежской области. На данный момент пенсионерка находится под подпиской о невыезде. От статьи не уйти Юрист МКА «Аронов и партнеры» Евгений Розенблат подтвердил «», что формально 2-ая часть статьи Уголовного кодекса предугадывает лишение свободы от 3-х до 10 лет лишения свободы.

Юрист добавил, что в практике его коллег бывали случаи, когда при похожих обстоятельствах удавалось достигнуть условного осуждения. Но на сто процентов уйти от уголовной ответственности пенсионерке будет довольно трудно. Это не 1-ый вариант, когда пенсионеры-дачники попадались с коноплей. В Калининграде летний мужчина выращивал коноплю прямо на садовых грядках. Растение, как объяснил калининградец, помогало в лечении пчел и защищало сад от вредителей.

У пенсионера из Курганской области коноплю отыскали в подстилке для скота. А летний доктор Столичного муниципального института геодезии и картографии получил условные сроки за то, что выращивал на собственном дачном участке коноплю для прикормки рыб. Но самый страшный вариант произошел в Кабардино-Балкарии. Когда милиция отыскала коноплю на участке летннего пенсионера, тот не выдержал обвинений и покончил с собой.

Коноплю старик употреблял для подкормки собственных зайчиков. Наркотик либо корм? Это огромное, очень неприхотливое растение, быстрорастущее — может достигать 2-ух метров», — объяснил в разговоре с «» ветеринарный доктор высшей категории Миша Шеляков. Фото: pikabu. Кром того, это крупная сочная масса, которая вправду подступает для корма скота.

Из конопли не напрасно делали чрезвычайно крепкие веревки: как источник клетчатки, она непревзойденно подступает животным», — объяснил ветеринарный врач. Миша Шеляков отметил, что конопля не влияет на здоровье животных. Обычная банка с трубкой, в которую закачивается дым. Метод действителен только с папиросами либо их подобием. Примечателен простотой и остыванием дыма; для нищебродных рационализаторов — косяк с сюрпризом в мундштук забивается табак либо та же самая голимая травка. В теории, опосля пропитки маслами курится — обязано переть ; для эстетов — трубка более ценятся стеклянные ; для пролетариата — аква «водняк», «мокрый», «мокряк», «банка», «водник», «водяной», «гидроускоритель», «опустить лицо» либо скрученная пластмассовая бутылка — сухой, сухарь, флейта; для военных — противогаз слоник.

Для взрослых и деток для лётчиков — парашют «хлопушка», «ракета», «кишка», «легкие мамонта», «шут». Берётся пластмассовая бутылка; обрезается дно; на края, в виде парашюта, герметично наклеивается легкий, но крепкий целлофановый пакет, который совершенно крепится при помощи изоленты ; к кончику торчащего пакета крепится нитка.

При навыке и способе, — более экономный и здоровый способ; для туристов в походных критериях экологически незапятнанный метод — яблоко либо картофелина. В яблоке ручкой либо ножиком проделываются два отверстия перпендикулярно друг другу — одно насквозь, а 2-ое до центра.

Травка закладывается в среднее отверстие, поджигается и курится как бонг; для курцов — в пачке сигарет сверху дырка сюда фольга из оной упаковки , сбоку дырка рота совать сюды ; для автолюбителей — прикуриватель и раскрученная пишущая ручка. Те, что с пластмассовым сердечником, люто горят и портят сабж. В процессе, ежели это не 1-ая хапка, может пробить на лютый ржач; для химиков — есть масса методов курить, используя для данной цели различные композиции лабораторного стекла, к примеру в двухгорлую трехгорлую пробирку вставляется обратный холодильник дефлегматор, трубка и, фактически фольги, куда и насыпается сабж; Тыщи их.

Поедание Упороться травкой можно и не лишь через дым, мой небольшой лохматый любитель кайфа. Существует предостаточно годных методов употребить дары бога Джа, не пачкая свои лёгкие смолами. Алсо, ежели ты таки не имеешь средств и способности приобрести покупную травку применимого свойства, но при этом произрастаешь в местности, где проживают совершенно непручие сорта конопли и в палисаднике недалеко ты лицезрел соответствующие кустики — возрадуйся!

У тебя есть красивая возможность осквернить мудрецов , утверждающих, что конфетку из говна не сделать. Так как пручая составляющая ганджи есть вещество липофильное жирорастворимое , то сказки дяди Римуса про упарывание чаем с коноплей — незапятанной воды ересь, пиздёж и провокация. Но, с иной стороны, можно экстрагировать канабиноиды жирами или органическими растворителями.

К примеру, спиртом — см. Манага молоко, молоканка, молочина, сенсемилья, адское варево, молочище, буча, маняга, сузьма, мамбосик, мамба, манго, мэнис, чомба — самый винрарный из пероральных товаров. Готовится на молоке молоко — есть чрезвычайно узкая смесь животного жира в воде , или воде с добавлением сгущенки, методом вываривания дикорастущей конопли с следующим процеживанием и испитием.

Качество продукта зависит от интенсивности пламени, времени варки, количества молока поточнее — его жира и отчасти от времени сбора — в различных регионах время зрелости различное, но одичавшая хороша в конце августа. Почти все отмечают у манаги увлекательную изюминка — ежели молоко однозначно реальное, то стоит его припить и минут через 10 хотя вставит не ранее, чем через минут ощущается что-то чрезвычайно не плохое и душевное.

Ежели же означенного чувства не наблюдается в течение часа, то, может, и не вставит совсем. Не плохая травка в манаге опасна! Риск разрыва моска!. Средняя доза верно приготовленной манаги около мл, хотя это дело вкуса. Традиционно доверяют варить кому-то одному повсевременно, чтоб продукт был стабильного свойства Ежели варить на открытом воздухе. При варке на кухне хрущёвки это делается по очереди, ибо дичайшую вонь больше 5 минут может перенести только прокуренный до костей торчок.

Плюсы: прет долго и отменно в разы подольше чем при покурке ; состав веществ незначительно иной, эффект — веселее; не сажает легкие; годный продукт можно получить совершенно уж из безнадёжной ботвы. НО: Можно передозироваться. 1-ые симптомы — утрата ориентировки в пространстве, можно «не найти» место где твой пикник и костёр хотя ты в 10 шагах, позже — отдельные галлюцинации, усиливаются любые фобии. Действует около часов, позже, к счастью, исчезает без видимых последствий при передозе действует подольше ; довольно много возни и палева при приготовлении, ботвы идет много.

восстановление после курения марихуаны

10 ФАКТОВ о МАРИХУАНЕ
Смотрите онлайн Чуйская долина. Какашки барана и конопля. #Humor 32 с. Видео от 20 февраля в хорошем качестве, без регистрации в бесплатном видеокаталоге ВКонтакте! — просмотрели. 10 — оценили. Смотрел видео где барана кормят коноплёй потом он давал гашишь. Сначала морили голодом 3 дня. 20 коробков за 3 часа баран высрал. И еще такой вопрос что будет как накормить козу коноплей? Манага? или же такой гашишь? ВНИМАНИЕ! Жизнь и без травки достаточно интересна! А если ты молод, то подожди хотя бы совершеннолетия, ибо есть неиллюзорный риск испортить всю свою жизнь (например, заработав шизофрению). Обязательно почитайте про вред.